926/39
…за широким дубовым столом сидели, вкушая скупой ужин и попивая сидр, с полдюжины воинов в разных доспехах – от лёгких кожаных до тяжёлых полных лат. Шлемы стояли рядом с кувшинами, оружие было отложено. Ветераны и молодые бойцы – все уже разукрашенные шрамами – не спеша обсуждали сегодняшнюю вылазку за стены крепости.
- Всё-таки мы рано вернулись. – Бросил один, наполовину седой, с руками, похожими на две толстенных дубовых ветки и грубым шрамом на левой щеке. – Этих тварей могли бы ещё положить. Одну, две – неважно, в осаде и то хлеб.
- Могли бы увлечься, ты что забыл, как группа Шигнера погибла? Там могли быть стрелки.
- Моя бы воля, я бы на кого угодно ходил, кроме этих чудищ. – Поёжился третий воин, совсем юный, но не менее впечатляющей стати, чем остальные. – Как тролли, только быстрее, злее и шкура вся в пластинах. Откуда их вообще берут призыватели?
- Да не дрейфь, Тагон, десяток таких положишь с нами – будешь ждать таких вылазок. Если ещё десяток наберётся, ха-ха! Умники говорят, их вообще не призывают, а околдовывают где-то далеко на Юге и привозят сюда специально для нас. Боятся, значит! Уважают!
Со смехом воины подняли кружки и чокнулись за победу. Тут дверь таверны открылась, и зашёл ещё один человек – высокий, широкоплечий молодой мужчина; на приятном загорелом лице бродила мечтательная улыбка.
- О, смотрите, кто нас почтил. – Усмехнулся шрамастый воин.
- А кто это? – Вполголоса, наклонившись, спросил Тагон. Он прибыл в недавнем подкреплении и о происходящих в крепости делах был осведомлён поверхностно.
- Да друг наш, Ламберг. Один из лучших мечей крепости, жалко, что птица слишком высокая, не ходит с нами на вылазки, ох как пригодился бы! И парень хороший, только странный.
- А почему странный-то?
- Да он в дриаду влюбился. Эх, такой хороший рыцарь был, а теперь пропадает постоянно, за ней бегает. А ты за дриадой попробуй побегай, даже если она в крепости живёт, как наша местная! Заметит, что на неё кто-то глядит, и как ветром сдуло, ищи-свищи. Вот Ламберг и бегает за ней. Догонит – признания читает в стихах, песни поёт под гитару, а месяц назад вообще учудил – взял, нарвал цветов и подарил. Цветы, свежесорванные! Дриаде! Та только посмотрела на него, как на врага, влепила пощёчину и умчалась куда-то, а нашему герою-любовнику всё нипочём. Здорово, Ламберг! Присаживайся.
- Здорово, парни. – Ламберг обменялся с воинами рукопожатиями. – Спасибо, рад бы, но я на минутку. Илху не видели?
- Не, не видели. – Покачал головой седой воин. – Да брось, посиди с нами, не убежит твоя девчонка.
- Она не просто девчонка, она… - Строго начал Ламберг, но его тут же перебили словами «Ладно, ладно, верим, извини», и он, улыбнувшись, спросил: - А хотите послушать мою новую песню, сочинил буквально вчера? Найду любимую, спою ей…
К сожалению или к счастью, Илха от осознания перспективы слушать песню, посвящённую самой себе, засмеялась в голос, и видение тут же рассеялось. Когда она вновь закрыла глаза, её снова стало преследовать закатывающееся в холодное море солнце и готовая к последнему бою армия. Илха с ироничной улыбкой села, утопила ноги в унты и тихо вышла на террасу у дома. Глава семейства был на большой земле (похоже, Аннаэт так и вышла замуж за человека, который привёз её на Корону; расспрашивать было неудобно), так что, предложив ночлег, ей предоставили детскую, а Тагита легла спать с матерью. Уже беспросветной ночью хозяева отправились отдыхать, а Илха попыталась (как теперь уже было ясно, неудачно) разобраться с собой, снова обратившись к видениям.
Теперь её взгляд блуждал по переливающимся из-за замерших невесомых снежинок стенам, редким жителям, задержавшимся на улицах города, по-прежнему поразительным рощицам, на ветвях которых, покрытых жизнерадостными зелёными листьями, лежали тяжёлые снежные одеяла. Она безучастно следила за медленным течением речушки подо льдом и мерным дыханием птиц под покровом города. Её руки гладили несуществующих тигров и раскрывали лепестки несуществующих цветов. Её мысли снова были в будущем.
«Значит, это будет здесь. Последняя битва, в которой я погибну вместе со старой эрой. Или не погибну? Дриада во главе армии, какая нелепость. Видениям нельзя доверять, но это было столь навязчиво… нельзя просто взять и забыть его. Мы не поддерживаем какую-то из воюющих сил, тем более, обжегшись после фиаско Хекубы. Как такое может случиться? Только если произойдёт что-то страшное, если без нас будет не обойтись, если сам Нокс попросит нас об этом, дриады ступят на тропу войны». Её ударила недобрая мысль: «Или я одна? Чтобы что-то исправить, загладить вину? Или мне суждено только её усугублять? Прийти к людям от безысходности… как я когда-то хотела. Нет, этого не будет. Единственное, что я могу сделать не так – неправильно решить, помогать ли Эвагоре и её погибшим слугам. Но как правильно, нам же не дано знать… Обычно некроманты поднимают мёртвых против их воли, но погибшие в бою и заточённые души могут и рваться обратно в жизнь. Поэтому из них выходят лучшие слуги и самые могучие воины. Страшные, но преданные и сильные. А Эвагора мечтает, что из этих осколков душ придут такие, как Хравлен».
Горькие слова Аннаэт снова прозвучали эхом в памяти: «Он хотел вырастить из Хравлена чудовище».
«Но ведь она в самом деле оказалась неправа, её сын – обычный человек, а не чудовище». - Возражала сама себе дриада. – «Даже если бы он развил свои способности некроманта вдобавок к искусству мага, он был бы только наравне со старым народом, из которого вышли и люди Юга, и северяне, и тазарат. Конечно, магия изменилась и, наверное, шагнула вперёд за эти столетия, но тогда и все люди Нокса – монстры? Находятся, конечно, те, кто так считает, даже среди хранительниц природы, но не слишком ли высокомерно и безжалостно так говорить? Людям не зря дан разум, им решать, как прожить отпущенные искры времени. Сделать шаг к зверям, грызущим друг другу глотки, или нет. Ведь и жители Короны, которые приютили меня, несут в крови память народа, который держал весь Нокс в страхе. Нет, всё-таки это их жизнь, их история, их войны. Только их. Мехиат ошиблась, когда ввязалась в создание Хравлена, кто знает, к чему это приведёт? Пора мне учиться на своих глупостях. Я останусь в стороне»- Илха твёрдо произнесла про себя ответ на не утихавший вопрос и сразу почувствовала себя уверенней и свободней. – «Я не стану возвращать некромантов в этот мир».
Она посмотрела на город новым взглядом. Как волк, закалённый жизнью впроголодь среди снега и льда, он не был лишён изящества и красоты (тем более сейчас, залитый голубоватым светом кристаллов и факелов), но в первую очередь являл собой могучую твердыню: кинь клич – в секунду стрелки займут бойницы, и каждый, кто способен сражаться, будет отстаивать свой дом, пока не зальёт стылую землю кровью – своей или вражеской. Однако однажды придёт сила, которую не остановить одной отвагой. Что ж, пасть с честью – это тоже достойно.
Возвращаясь домой, Илха наткнулась на Тагиту: девочка сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и потягивала из стакана что-то сладкое. Увидев дриаду, она приветственно помахала рукой.
- Не спится?
- Вам тоже, как вижу. Да у мамы опять кошмары. – Таги покачала головой. – Сколько её помню, у неё постоянно во сне кого-то мучают, вот и сегодня тоже. Не могу рядом с ней находиться в такие моменты.
«Это после того, как мы поговорили, у неё кошмар» - уколола Илху совесть.
- Извини, я заняла твою комнату, а сама не сплю.
- Да ладно. – Помолчав, девочка тихо сказала: - Илха, я немного подслушала ваш разговор с мамой. Извините. Из того, что я услышала, я поняла только одно… у меня есть брат, так?
- Так. – Илха ответила не сразу; вряд ли Аннаэт обрадуется от того, что её дочь узнала о существовании Хравлена именно так, но говорить неправду тоже смысла не было. – Сводный брат, лет на десять тебя старше. Мама будет не в восторге, что я тебе это сказала. И подслушивать нехорошо.
- Я догадывалась, мама часто разговаривает во сне, обращается к кому-то, просит отдать ей ребёнка, плачет. Странно, почему она мне о нём не рассказывала? – С лёгкой обидой спросила Тагита. - Я всегда хотела иметь брата, это же так здорово! И кто он, где?
- Я так просто не могу тебе рассказать всего о нём, прости. И мама твоя не просто так молчит о нём. – Илха чувствовала себя крайне неудобно: сказать о Хравлене немного и скрыть всё остальное было бы неправильно, но рассказывать ребёнку такие секретные вещи – просто опасно. – Он волшебник, закончил Академию Галавы, но на самом деле… он нечто большее, чем просто молодой маг. Это сложно объяснить. И именно из-за того, что он весьма особенный волшебник, у твоей мамы его и забрали, когда он был совсем ещё малышом. Он интересует очень многие могущественные силы в Ноксе.
- Круто!
- Не очень. – Остудила Илха восторг девчушки, которая уже наверняка намечтала, что её брат – какой-нибудь великий герой. Хотя кто знает, вдруг она окажется права? – Он не властен над своей судьбой, а те люди, которые должны были его направлять, не слишком-то постарались: твой брат о себе знает мало, о том, что делать со своими способностями, - ещё меньше. Он недавно достаточно набедокурил, чтобы надолго обеспечить себя проблемами. Это очень большая тайна, рассказывать её нельзя никому вообще, даже самым близким людям.
- Жаль… а он о нас знает?
- Не могу сказать определённо. Предполагаю, что не знает.
- А откуда вы всё это знаете? Я бы хотела с ним увидеться…
- Я дриада, я знаю многое. – Безрадостно улыбнулась Илха. – Вы увидитесь когда-нибудь, у меня нет сомнений.
- Наверное, глупо ждать, что он придёт сюда, никто же не знает про этот город. – Рассудила Тагита. – Значит, придётся мне ехать на большую землю и искать его. Ни разу не была на большой земле, там хорошо?
Илха не успела ответить, как заскрипела дверь, и в комнату зашла Аннаэт. Вид у неё был измученный, но речь, как обычно, мягка и доброжелательна:
- Доброй ночи, что за собрание? О чём речь?
- О брате. – Выпалила Тагита и покраснела. Её мать строго посмотрела на Илху, та развела руками, извиняясь.
- Лучше бы я тебе о нём рассказала, конечно, но я ведь и сама не слышала до этого вечера о нём ни весточки двадцать с лишним лет. – Женщина со вздохом села на стул, вытесанный из казавшегося очень тяжёлым и плотным дерева. – Ладно, что уж теперь скрывать от тебя… да и от себя самой. Илха, расскажи, пожалуйста, то, что знаешь о Хравлене.
- Я лучше не буду рассказывать, а дам вам возможность увидеть всё своим глазами.
Минута непонимающих взглядов, вопросов и объяснений – и вот уже убранство гостиной исчезло, а все три обитательницы её стоят в уютной зале «Пьяного Урчина» и смотрят на спокойно потягивающего сидр Хравлена в воспоминании Илхи…
Автор
Тема: Таверна "Пьяный урчин" (Прочитано 441405 раз)